Медицина 2.0

Начиная с марта 2009 г., когда было решено ввести обязательную регистрацию цен на ЖНВЛС, мои коллеги-производители не устают выражать недовольство новым порядком. До того, как была утверждена методика формирования предельных отпускных цен, это еще можно было понять — все опасались, что государство потребует обоснования себестоимости препаратов и будет формировать цены исходя из себестоимости. Но, к нашему счастью, согласно методике, цены на ЖНВЛС формируются исходя из средневзвешенной отпускной цены препарата за прошедший, 2009 г. Государство, обратите внимание, зарегистрировало рыночные цены.

У нас в Перечень ЖНВЛС вошли все препараты портфеля. И цены на все наши препараты Росздравнадзор зарегистрировал на уровне 2009 г. Несмотря на то что новый порядок вступает в силу только с 1 апреля, мы продолжаем работать по ценам 2009 г., которые по совместительству являются ценами, зарегистрированными на 2010 г. И сегодня соотношение цена—качество наших онкологических препаратов оказалось одним из лучших на рынке. За первые месяцы 2010 г. по сравнению с последними месяцами 2009 г. продажи этих препаратов выросли вдвое, мы распродали все, что было на складах. Почему?



Мы работаем с ЛПУ напрямую там, где это возможно, другие производители — через дистрибьюторов. Дистрибьюторы за свою законную надбавку часто работать не хотят, поэтому их вознаграждение закладывается в цену препарата. Например, в некоторых регионах один из наших препаратов в стандартных дозировках 30 и 100 мкг стоит 120 руб. за 1 мкг (по МНН), а в нестандартной дозировке 210 мкг он стоит уже 240 руб. за 1 мкг! В 2009 г. нас активно выкидывали из региональных тендеров, где могли — мы обращались в ФАС и судились. Рост наших продаж стал как раз следствием регистрации цен, которая сделала рынок прозрачным — стало ясно, что сколько стоит. ЛПУ теперь опасаются закупать препарат в два раза дороже, если его можно купить по нормальной цене. Да и ФАС реагирует сейчас очень оперативно. А производители теперь оказались перед выбором: если зарегистрировать прошлогоднюю цену, то она, за счет всех этих вознаграждений, окажется высокой и есть вероятность потерять рынок, а продавать по цене ниже прошлогодней (зарегистрированной) — значит признать наличие «откатно-подкатных» схем. Если же производители цену снизят, то все равно получится, что государство своего добилось. Такой рост продаж в госпитальном сегменте был возможен только из-за его коррумпированности, в рознице наши продажи стабильны.



Если же говорить только о рознице, то здесь я совсем не понимаю недовольства производителей. Если компания в 2009 г. работала с прибылью, что помешает ей получать прибыль в 2010 г.? Отпускные цены ведь остались прежними! Если производитель работал по таким ценам в прошлом году, почему он не может работать по ним в этом?



Защищая свое право на недовольст­во регистрацией цен на ЖНВЛС, коллеги говорят об инфляции. Если даже взять инфляцию в 12% (а официальный показатель ниже), то это все равно не тот уровень инфляции, при котором цены на препараты нужно постоянно индексировать. На чем сказалась инфляция? Неужели кто-то в 2009 г. повышал зарплаты сотрудникам? Иногда говорят — поднялись цены на электроэнергию. Но фармзавод — это не алюминиевый завод. В структуре себестоимости препаратов затраты на электроэнергию составляют не 60%, как в случае с алюминием, а 4% (так у нас).



Я глубоко убежден, что фармкомпании — и российские, и иностранные — индексируют не что иное, как не­эффективность управления. Поэтому и необходимость работать целый год с одной ценой — для них точно нож к горлу. Устаревшие технологии и не­эффективные управленцы — примета российского фармрынка. Вместо того, чтобы оптимизировать бизнес-процессы, следить за затратами, снижая таким образом себестоимость, они свою не­эффективность перекладывают на потребителя. Главное, за счет чего можно оптимизировать неэффективность, — это менеджмент. Менеджмент должен наконец-то задуматься об экономном производстве. Это же рынок, это конкурентное поле. Если вы неэффективный собственник, закройте завод, сверните бизнес, если вы неэффективный менеджер, признайте это и напишите заявление по собственному желанию.



Участники российского фармрынка не привыкли думать об экономии. И действительно, зачем экономить, когда рынок стабильно растет и можно все поднимать и поднимать цены, ничем не рискуя?



Регистрация цен на ЖНВЛС, я считаю, — это не просто приемлемо, это здорово. Это ушат холодной воды для тех, кто работал в условиях растущего рынка, ни о чем не задумываясь. А если бы фармрынок в России стагнировал, как, например, в Японии, где компания, повысившая цену, автоматически лишается покупателей?



Государство предложило всем нам решить задачку: как в условиях ограничения цен обеспечить эффективность своего производства? Это очень простая задачка, ее учат решать в любой бизнес-школе.



Низкая цена нашей продукции обусловлена, как я уже говорил выше, прямыми поставками в ЛПУ. Это во-первых. Нет многоуровневой дистрибуции — нет и накрутки. Честно говоря, логистической работы в госпитальном сегменте я не вижу, и любой фармпроизводитель по своей номенклатуре может самостоятельно обеспечить поставки. Во-вторых, у нас новое производство, а значит, нет обременений в виде старых активов, которые во многих случаях уже не активы вовсе, а пассивы. Наконец, у нас как раз работают профессиональные управленцы.



Хорошо, что мы пока работаем на растущем рынке. Если бы рынок стагнировал, ситуация, когда нужно получать прибыль, не имея возможности повысить цены, возникла бы сама собой, безо всякого госрегулирования. И регистрация цен — это на самом деле подарок государства, которое смоделировало эту ситуацию за нас.



Что касается заявлений о возможности отзыва препаратов с рынка, я считаю их шантажом, особенно, когда такие заявления делают иностранные компании. Хотя иностранцы и говорят, что объем российского фармрынка невелик, у него большой потенциал роста. Рынков, растущих так, как растет российский, очень мало. И, если компания заявит, что она уходит с растущего рынка, это будет катастрофа для ее капитализации. Проблема ухода с растущего рынка гораздо серьезнее, чем проблема перестройки бизнес-процессов. И даже если кто-то не сумеет перестроиться, если кому-то не будет хватать маржи, остается возможность работы в убыток, дотирования. Такое тоже бывает на перспективных рынках — в обмен на хорошие позиции в будущем.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки